Лабиринты этногенеза тюркских народов России до сих пор ведут многих ученых в тупики, которые возникают как следствие длительной системной мифологизации истории. История Татарского мира переписывалась так часто, и так основательно, что редко можно встретить исследование, в котором свозь наслоение мифов и откровенных фальсификаций проступали бы черты реального положения дел в прошлом.

Татарский мир явление негомогенное: внутри его есть локальные группы, которые возникали в следствие различных исторических и природно-географических причин. Одной из таких групп являются, безусловно, мишари - субэтническая группа поволжско-приуральских татар.

В этногенезе татар-мишарей традиционно выделяют три основных компонента: булгары, кипчаки и буртасы, а также мочар (Р.Г. Мухамедова). Вместе с тем, единого мнения о происхождении субэтнической группы мишари до сих пор не существует, что, впрочем, свидетельствует не о разночтении в трактовке исторических фактов, но о многовекторности этнических процессов, приведших к появлению этого субэтгнического образования.

Многовекторность этногенеза татар-мишарей

Вектор основанный на буртаской теории, сформировался на основе изучения русских летописей и грамот XIII—XVIII вв., в которых наряду с этнонимом «мишар», в отношении мишарей параллельно употребляется этноним «буртас».

Впервые буртаская теория была выдвинута Ф.Ф Чекалиным в XIX веке и поддержана Б. А. Васильевым, который основываясь на первоисточниках доказывал, что этноним «буртас» вплоть до XVI века употреблялся как прямой аналог этнонима «мишар».

В этой связи, особый интерес представляет булгаро-буртаская концепция происхождения мишарей, выдвинутая А. Х. Халиковым, который считает, что предками татар-мишарей являются булгаризированные буртасы. Ниже мы особо остановимся на этой концепции, так как она позволяет не только увидеть главные истоки формирования субэтноса мишарей, но, и, дает возможные вариации эволюции булгарского этноса в целом.

Вектор основанный на мещёрской теории, которая базируется на предположении, что в процессе межэтнической интеграции племя финно-угорской группы мещера, жившее в I тысячелетии н.э. в бассейне реки Ока и относящееся к финно-угорской группе, стало частью тюркского, а точнее татарского этногенеза. Надо сказать, что эта гипотеза была высказана выдающимся ученым В.В. Радловым и получила развитие в трудах не менее крупного исследователя истории народов Евразии С.П. Толстого, который, не испытывая никаких сомнений, утверждал, что «в лице русской мещёры и татар-мишарей мы имеем остатки одного и того же древнего племени, часть которых отатарилась, — другая же часть обрусела».

Утверждение Толстого, чей научный авторитет не вызывает сомнения, делает субэтническую группу мишари одним из классических составляющих этногенеза народов Евразии, наглядно показывая, как происходило формирование тюркской и финно-угорской доминант в процессе межэтнической интеграции, ставшей фундаментом Российской цивилизации. Мишари отразили дуализм в формировании Русского мира, который до сих пор очень поверхностно исследован с позиций тюркской, а точнее булгарской составляющей. В статьях, которые я планирую опубликовать в ближайшее время, мне, возможно, удастся хотя бы отчасти восполнить этот пробел.

Вектор основанный на Золотоордынской теории, согласно которой мишари — это потомки населения Золотой орды (Г.Н. Ахмаров), представляется мало убедительной хотя бы уже потому, что она основывалась преимущественно на материалах нижегородских и симбирских татар.

В наши дни Золото-ордынская теория разбивается также о вновь переосмысленные факты о государстве Тартария, которое простиралось более чем наполовину евразийского континента и было не локальным явлением, а частью некой гигантской системы управления.


Карта Тартарии голландского картографа Виллема Янсзона Блау, чье произведение Владимир Путин преподнес в дар Минтимеру Шаймиеву на его 80-летье

Сегодня Тартария и ее народы не просто забыты. Историческое полотно подлинных событий до петровской эпохи настолько тщательно затерто, что трудно различить даже самые незначительные намеки на реальность. Мишари это всего лишь капля в океане этногенеза Тартарии, частичка «верхней части культурно-исторического айсберга» каким была Великая Тартария.

Говоря о татарах – мишари в контексте пока до конца непризнанной истории Тартарии важно понять, кем же на самом деле были тартары? Какие народы в прошлом обладали «общеазийским сознанием» (термин, введенный Велимиром Хлебниковым).

Первое, на что, думаю, надо обратить внимание, так это на полиэтническую сущность феномена Тартарии – страны, занимающей практически все пространство Евразии, кроме едва заметного (на ее фоне) географического образования в виде Западной Европы.

Какой этнос на бесконечных просторах Тартарии являлся системообразующим?


Традиционный образ татарки-мишари

На начальном этапе, безусловно это были тюрки, большую часть которых составляли татары, но по мере интеграции на западе Тартарии, начал формироваться системообразующий тюрко-славянский суперэтнос. И тут татары-мешари представляют собой редкий феномен, когда один небольшой субэтнос дал начало татарской и финно-угорской линии, позволяя увидеть корни народов России, которые переплетены и связаны между собой питая единую «цветущую сложность».

Тарары-мешари – самостоятельная ветвь в этногенезе Татарского мира

Многовекторность мнений о происхождении татар-мешари значительно затрудняет выработку единой позиции по их происхождению, но дает ценный материал для открытия новых горизонтов Татарского мира. Казалось бы, узкая тропинка одного небольшого субэтноса, а сколько материала для смелых и принципиально новых утверждений. В этой связи, нельзя не обратить внимание на небесспорные, но достаточно веско аргументированные заключения заведующего отделом лексикологии и диалектологии ИЯЛИ АН РТ, филолога и историка Мирфатыха Закиева.

Будучи, прежде всего, филологом Закиев делает вывод, что «то, что сейчас официально называется татарской нацией, — это представители двух диалектов». С одной стороны, Закиев выделяет — мишар, говорящих на огузском языке, близком к турецкому, туркменскому, азербайджанскому, гагаузскому. С другой стороны — это косаны, или кусаны, то есть «ку» — значит белый, «саны», или «суны» («хуны»), — белые гунны, кторые говорят на кыпчакском языке, на языке казахов, киргизов, татар (сегодняшнее название нации), башкир». Подобный вывод, позволяет говорить о мишарах не просто как о субэтносе, но выделять их как самостоятельную ветвь в этногенезе Татарского мира.

Для Закиева как историка важно, что, проведя филологическое дифференцирование, мы отчетливо видим, что булгарские корни татар не единственные и возможно, не главные, так как до них были кушанские (кусанские) корни. Кушанская империя как древний исток Татарского мира, представляется Закиеву не заслужено забытой. «Почему-то Институт истории им. Марджани об этом даже не знает, не сообщает – пишет Закиев, отмечая, что в первом томе «Истории татар» говорится о том, что наши предки были булгарами, а о кусанах, кушанах, то есть о наших кыпчакоговорящих предках, там ни слова».

Целиком и полностью разделяя искреннюю озабоченность Закиева о том, что в истории Татарского мира есть столь серьезные пробелы, хотелось бы особо отметить, что кушанская и булгарская составляющие этногенеза татар в равной степени несут в себе культурно исторические смыслы Татарского Мира, являются корнями одного этнического древа татар.

Однако главным выводом М. Закиева, безусловно является его утверждение о том, что если рассмотреть современную территорию древнего Булгара, то можно наблюдать, что сейчас там живут мишары, которые, как и их предки, говорят на огузском наречии. Больше того, булгары, по мнению Зайкова «участвуют в формировании Восточной Византии со столицей Константинополем, т.к. местом, их постоянного проживания были окрестности Константинополя. Их тогда называли не мишарами, а акацирами. Хотя у обоих названий одно значение».

Очень важным представляется предположение, что у Великого Булгара была столица Фанагория. Закиев считает, что название города Фанагория булгарское — происходит от «хун» и «огур», то есть смесь хунов и огуров. При всей спорности этой гипотезы, позволю себе предположить, что Фанагония могла быть городом, где сошлись две близкие в то время культуры – булгар, акциры (мишари) и греки, чья цивилизация под влиянием реакционного христианства клонилась к упадку.

В этой связи, то, что М. Закаев категорически противопоставляет греков и акциров выглядит мало убедительным, а падение Византии было предопределено вовсе не этническими противоречиями. Согласно исследованиям В.И. Исхакова: «…все начиналось в еще 529 году н.э. в Византии, когда император Юстиниан закрыл философские школы в Афинах и учёные, большинство которых составляли несториане, под влиянием церковной реакции были вынуждены совершить массовый исход, унося с собой бесценные труды античных мыслителей». Именно церковная реакция, а не противоречия между греками и булгарами, привели к тому, что Константинополь в результате упадка культуры и науки постепенно трансформировался в Стамбул, который принял эстафету Мусульманского Ренессанса VIII-XII вв.

Таким образом, татары-мишари не просто субэтнос Татарского мира, но по сути современные булгары, которые всегда были в центре татарского этногенеза, который включал не только уникальные векторы развития на территории современной России, но детерминировал развитие полиэтноса Османской империи, несомненно определяя ее исламскую составляющую в условиях многовековой интеграции различных народов вокруг трона великих Османов.

Сведения об авторе:


Исмагил Шангареев – культуролог, писатель-публицист, общественный деятель, Сопредседатель Совета по кино- видеовизуализации культурно-исторического пространства Евразии при «Ассамблее народов Евразии», Член Президиума Евразийской Академии Телевидения и Радио (ЕАТР).